вторник, 17 февраля 2009 г.
Inferno. Часть 1. Высадка
Резкий ветер рвал газеты и гнал их по пустынной дороге, которая растрескивалась так и не дождавшись шин. Тёмно-синие тучи заметно ползли, задевая крыши грязных многоэтажек, зияющих пустыми окнами. В конце улицы у костра в бочке грелись бородатые бродяги, шумно переговариваясь и сплёвывая. Не смотря на их неприглядность в обычных условиях, Движо был рад видеть их в мёртвом городе. Ему было неуютно в этой застывшей реальности с самого приезда. Вертолёт приземлился в пригороде и дальше лётчики-румыны не захотели лететь ни за какие деньги. Глухонемой проводник долго вёл его какими-то тропами, избегая шоссе и даже просёлочных дорог. Когда на горизонте показались высотные здания, он схватил бумажку с портретом Улисса Гранта и стремглав исчез в начинающихся сумерках. Движо должен был найти здание библиотеки городского университета, проникнуть в подвал, собрать там образцы и доставить в отдел. Все. Вот так просто. Прилетел, забрал, улетел. Шеф никогда не утруждал себя подробностями на брифингах, и пришлось, как всегда, порыться в архивах для составления хотя бы примерного плана операции.
И вот высокий армейский ботинок с тракторным протектором ступил на асфальт городской улицы. Движо помнил по карте, что ему предстоит пройти три квартала вглубь города и свернуть налево. Он бодро зашагал, не обращая внимания на свист бомжей. В темноте подворотни зарычал огромный пёс, но от Движо не пахло страхом и животное не стало его преследовать.
Но это рычание услышал другой человек. Этому человеку не нравились новости. Обычно они были плохие. Он пристегнул собаку к стальному кольцу у входа и крадучись пошёл вслед незнакомцу. Незнакомец шагал широко и не оглядываясь. За спиной у него висел серый рюкзак. Оружия было не видно. Преследователь решил сократить дистанцию, и тут незнакомец свернул за угол. Нужно аккуратно выглянуть. Никого. Шагах в двадцати тёмная арка. Здесь во времена детства сидел сапожник у которого была лавка со входом прямо из арки. Надо достать заточки. Три шага до двери. Шаг. Дверь предательски скрипнула. Глаза привыкли к темноте. Кругом какой-то хлам. Куда же он делся? Это была последняя мысль. Свинцовый кулак пришёл откуда-то справа и всё погасло как выключенный телевизор.
Движо дошёл до здания библиотеки. Унылое здание с колоннами в темноте казалось ещё страшнее. "Unholy Cathedral" - почему-то подумал Движо и усмехнулся. Он обошёл вокруг здания. Входа в подвал снаружи не было. Идти внутрь в темноте не хотелось и он решил дождаться рассвета тем более, что небо на востоке уже начинало менять цвет. Он присел на ступени главного входа и достал нехитрый паёк, заботливо собранный и переданный ему на пороге. Сразу вспомнился вкус губ, державшийся очень долго и исчезнувший только в вокзальном сортире при пересадке в Приштине. Движо расстелил клеёнку, украшенную неприличными фотографиями Сильвии Сайнт и приступил к трапезе. Лосось, копчёный в ольховом дымке, лёгкий куриный супчик из широкого термоса с ароматными сухариками, тонкие ломтики буженины на не успевших зачерстветь ароматных лепёшках, пикантный кролик по старинному охотничьему рецепту с оригинальным гарниром из бекона, овощей и чернослива. Лазаньетте со сладким перцем и икрой и утиную грудку с красной смородиной он решил оставить на обратный путь, а вот десерт — ломтики авокадо и клюкву в цветочном меду съел с удовольствием. Выпив напоследок чёрного чаю, заваренного на спиртовке, с бергамотом и ломтиком лимона, Движо откинулся спиной на колонну и смачно закурил Captain Black, прикрыв глаза. И вдруг быстрый холодок пробежал вверх по позвоночнику. Интуиция никогда не врала Движо об опасности. Слегка приоткрыв веки, он увидел что вокруг на запах пищи приближались добрые полсотни импов. Было ещё слишком темно и они, обнаглев, выползли на улицу. Рука неслышно и проворно скользнула к карману на бедре. Большой палец привычно выщелкнул кольцо световой гранаты. Раз. Два. Три. Пора! Наскоро накинув лямку рюкзака на шею он сгрёб клеёнку со снедью в охапку (не оставлять же врагу), Движо понёсся вверх по лестнице внутрь здания библиотеки, заранее выбрав дорогу и зажмурившись. Вслед летели огненные шары, один из которых все-таки опалил куртку на плече. Всё это длилось меньше секунды, а потом вспышка ярче солнца в Чаде весной озарила университетскую площадь. Движо влетел и закрыл за собой массивные двери. Снаружи доносилось рычанье и писк молоденьких особей. Впрочем, звуки стремительно удалялись.
***
Человек с заточками очнулся на пыльном полу. Страшно болела голова. Он, шатаясь и задевая остатки имущества сапожной мастерской, вышел на улицу. Солнце стояло уже высоко. И тут он вспомнил. Кто же этот парень с крепкими кулаками, появившийся со стороны гор? Нужно было идти к майору. Время и так уже упущено.
Майор сидел на балконе спиной к входу и смотрел на город.
- Какого дьявола ты пошёл за ним, никому не сообщив?! - не оглядываясь, закричал он.
- Он выглядел совсем как турист! Я таких обычно без шума делаю!
- Ну и как? Сделал? - ехидно сощурившись, захохотал обернувшийся майор.
- Теперь я буду всегда посылать Гринго при появлении незнакомцев, - заверил человек с заточками.
- Мне сообщили загонщики с окраин, когда он появился, они не пошли за ним, сразу поняв, что это не турист. И за что только ты жрёшь моё мясо? Я закрывал глаза на твою тупость только из-за памяти к твоему отцу. Из-за неё же я даю тебе ещё один шанс: до заката этот «турист» должен быть в этой комнате. Иначе ты пойдёшь исследовать метро. Что-то сегодня его обитатели расшумелись утром, - Майор сделал знак рукой, давая понять, что разговор окончен, и два здоровенных пажа вывели человека с заточками под руки и закрыли дверь.
По спине стекал холодный пот. В метро ему совсем не хотелось. ТЕ-КТО-ЖИЛИ-В-МЕТРО были первыми в маленьком списке того, что его пугало. Нужно было искать этого ловкача. Пришлось убрать заточки, достать из чехла Benelli M1 super 90 series и отправиться в центр. Был разгар дня и на улицах было полно слонявшихся граждан, поэтому он надел длинный плащ для того, чтобы скрыть оружие. На выходе его ждал подросток в майке с надписью “FUCK OFF", снятой с какого-то туриста - посыльный майора. «Тебе велено передать, что ОН нужен ЖИВЫМ», - отчётливо проговорил тот и убежал.
И вот высокий армейский ботинок с тракторным протектором ступил на асфальт городской улицы. Движо помнил по карте, что ему предстоит пройти три квартала вглубь города и свернуть налево. Он бодро зашагал, не обращая внимания на свист бомжей. В темноте подворотни зарычал огромный пёс, но от Движо не пахло страхом и животное не стало его преследовать.
Но это рычание услышал другой человек. Этому человеку не нравились новости. Обычно они были плохие. Он пристегнул собаку к стальному кольцу у входа и крадучись пошёл вслед незнакомцу. Незнакомец шагал широко и не оглядываясь. За спиной у него висел серый рюкзак. Оружия было не видно. Преследователь решил сократить дистанцию, и тут незнакомец свернул за угол. Нужно аккуратно выглянуть. Никого. Шагах в двадцати тёмная арка. Здесь во времена детства сидел сапожник у которого была лавка со входом прямо из арки. Надо достать заточки. Три шага до двери. Шаг. Дверь предательски скрипнула. Глаза привыкли к темноте. Кругом какой-то хлам. Куда же он делся? Это была последняя мысль. Свинцовый кулак пришёл откуда-то справа и всё погасло как выключенный телевизор.
Движо дошёл до здания библиотеки. Унылое здание с колоннами в темноте казалось ещё страшнее. "Unholy Cathedral" - почему-то подумал Движо и усмехнулся. Он обошёл вокруг здания. Входа в подвал снаружи не было. Идти внутрь в темноте не хотелось и он решил дождаться рассвета тем более, что небо на востоке уже начинало менять цвет. Он присел на ступени главного входа и достал нехитрый паёк, заботливо собранный и переданный ему на пороге. Сразу вспомнился вкус губ, державшийся очень долго и исчезнувший только в вокзальном сортире при пересадке в Приштине. Движо расстелил клеёнку, украшенную неприличными фотографиями Сильвии Сайнт и приступил к трапезе. Лосось, копчёный в ольховом дымке, лёгкий куриный супчик из широкого термоса с ароматными сухариками, тонкие ломтики буженины на не успевших зачерстветь ароматных лепёшках, пикантный кролик по старинному охотничьему рецепту с оригинальным гарниром из бекона, овощей и чернослива. Лазаньетте со сладким перцем и икрой и утиную грудку с красной смородиной он решил оставить на обратный путь, а вот десерт — ломтики авокадо и клюкву в цветочном меду съел с удовольствием. Выпив напоследок чёрного чаю, заваренного на спиртовке, с бергамотом и ломтиком лимона, Движо откинулся спиной на колонну и смачно закурил Captain Black, прикрыв глаза. И вдруг быстрый холодок пробежал вверх по позвоночнику. Интуиция никогда не врала Движо об опасности. Слегка приоткрыв веки, он увидел что вокруг на запах пищи приближались добрые полсотни импов. Было ещё слишком темно и они, обнаглев, выползли на улицу. Рука неслышно и проворно скользнула к карману на бедре. Большой палец привычно выщелкнул кольцо световой гранаты. Раз. Два. Три. Пора! Наскоро накинув лямку рюкзака на шею он сгрёб клеёнку со снедью в охапку (не оставлять же врагу), Движо понёсся вверх по лестнице внутрь здания библиотеки, заранее выбрав дорогу и зажмурившись. Вслед летели огненные шары, один из которых все-таки опалил куртку на плече. Всё это длилось меньше секунды, а потом вспышка ярче солнца в Чаде весной озарила университетскую площадь. Движо влетел и закрыл за собой массивные двери. Снаружи доносилось рычанье и писк молоденьких особей. Впрочем, звуки стремительно удалялись.
Человек с заточками очнулся на пыльном полу. Страшно болела голова. Он, шатаясь и задевая остатки имущества сапожной мастерской, вышел на улицу. Солнце стояло уже высоко. И тут он вспомнил. Кто же этот парень с крепкими кулаками, появившийся со стороны гор? Нужно было идти к майору. Время и так уже упущено.
Майор сидел на балконе спиной к входу и смотрел на город.
- Какого дьявола ты пошёл за ним, никому не сообщив?! - не оглядываясь, закричал он.
- Он выглядел совсем как турист! Я таких обычно без шума делаю!
- Ну и как? Сделал? - ехидно сощурившись, захохотал обернувшийся майор.
- Теперь я буду всегда посылать Гринго при появлении незнакомцев, - заверил человек с заточками.
- Мне сообщили загонщики с окраин, когда он появился, они не пошли за ним, сразу поняв, что это не турист. И за что только ты жрёшь моё мясо? Я закрывал глаза на твою тупость только из-за памяти к твоему отцу. Из-за неё же я даю тебе ещё один шанс: до заката этот «турист» должен быть в этой комнате. Иначе ты пойдёшь исследовать метро. Что-то сегодня его обитатели расшумелись утром, - Майор сделал знак рукой, давая понять, что разговор окончен, и два здоровенных пажа вывели человека с заточками под руки и закрыли дверь.
По спине стекал холодный пот. В метро ему совсем не хотелось. ТЕ-КТО-ЖИЛИ-В-МЕТРО были первыми в маленьком списке того, что его пугало. Нужно было искать этого ловкача. Пришлось убрать заточки, достать из чехла Benelli M1 super 90 series и отправиться в центр. Был разгар дня и на улицах было полно слонявшихся граждан, поэтому он надел длинный плащ для того, чтобы скрыть оружие. На выходе его ждал подросток в майке с надписью “FUCK OFF", снятой с какого-то туриста - посыльный майора. «Тебе велено передать, что ОН нужен ЖИВЫМ», - отчётливо проговорил тот и убежал.
понедельник, 16 февраля 2009 г.
Сны. Часть 1
Преступления надо совершать благородно. Без диких криков, хруста костей... Без этого проклятого снега, забивающегося в каждую щелочку... Без луж крови... Хотя алое на белом – это эффектно. Но только не лужа, нет... Алые брызги на белом-белом, ослепительно белом снегу. Но где же взять такой снег в городе? Нет, придется обойтись без алого на белом.
***
Ночь была темная и глухая. Так бывает, когда забираешься с головой под ватное одеяло. Даже непонятно, как город накрыла такая ночь. Ведь должны гореть фонари, должны слышаться звуки проезжающих машин. Фонари-то горели, но очень тускло, как будто боялись одновременно и погаснуть, и разгореться в полную силу. А вот машин не было совсем, ни одной.
Катя быстро шла по тротуару. Ее каблуки глухо постукивали, как будто выбивая ее имя: «Ка-тя, Ка-тя.» Кате всегда ее имя казалось каким-то глухим, от отсутствия звонких согласных, как будто его произносили полушепотом. «Екатерина» - слишком длинно. А «Катерина» - как-то очень простонародно, так и всплывал в памяти образ розовощекой пышногрудой деревенской девки в красном сарафане. Нет, Кате ее имя решительно не нравилось. А тут еще стук каблуков как назло навевал лишний раз негативные эмоции, связанные с именем. Как будто мало такой ночи...
Катя всегда считала свою жизнь скучной, однообразной. Ничего незапланированного в ее жизни не происходило. Тут важно оговориться. В ее жизни не происходило ничего не запланированного ЕЮ САМОЙ. Она всегда ставила себе цели и всегда достигала их с большим или меньшим успехом. Причем больший или меньший успех определялся только количеством времени, затраченным на достижение цели. То есть того, что Катя хотела, она добивалась всегда. Школа с медалью, институт с красным дипломом. Хорошая работа по специальности. Замужество. Второй институт параллельно с работой и семьей. Работа по новой специальности. Карьера. Руководящая должность. Квартира. Машина. …
Скучно. В жизни не было драйва, не было полета. Просто все было очень прилично, степенно, размеренно и правильно. Так жили Катины дедушки и бабушки, Катины родители, звезд с неба не хватавшие, но достигшие крепкого среднего положения в обществе. И это устраивало их всех. Только Катю почему-то не устраивало.
Об этом Катя думала, возвращаясь той ночью от подруги, у которой засиделась допоздна. Об этом, а не о том, что вообще-то ночь, и надо бы бояться. Ведь бояться было правильно. А Катя всегда поступала правильно. Она даже новые туфли старалась себе не покупать, пока старые были еще в приличном виде, несмотря на то, что она носила их уже четвертый год. И вовсе не из-за того, что у нее не было на это денег. Просто потратив лишний раз деньги на себя, она испытывала чувство вины. Ведь всегда есть муж, у которого нет чего-то из одежды. Или нужна какая-то вещь для дома. Или… В общем всегда находилось какое-то «или». И это «или» мешало Кате жить. Ей стало ужасно обидно. Умом она понимала, что обижаться тут можно только на себя. Но это было как-то не с руки. Поэтому Катя обиделась на это «или», подразумевая под ним родителей, которые воспитали ее такой, мужа, который заботился о ней не так, как она бы того хотела, начальника, который не считал нужным подбросить ей премию.
Ей почему-то всегда казалось, что незапланированное должно быть приятным. И когда она увидела свет фар в 2 метрах от себя, и осознала, что прямо на нее едет машина, она не испугалась, а просто несказанно удивилась. Тем более, что машина действительно вела себя более чем странно. Откуда она появилась, было непонятно. Ехала она на Катю прямо по тротуару, но довольно медленно, словно давая Кате обдумать, что ей делать. Но Катя в изумлении думать не могла и продолжала идти навстречу машине. Навстречу… чему? «Как-то все неправильно,» - успела подумать Катя. А ведь неправильное с ней никогда не происходило. И тут бампер ткнулся ей в ноги, а сама она вдруг оказалась на капоте. На миг она уперлась лицом прямо в стекло. За рулем сидел кто-то. До этого ей казалось, что машина сама как одушевленное существо едет на нее. Ей как-то не пришло в голову, что машиной должен кто-то управлять. И этот кто-то видит ее. Видит, но продолжает ехать. Но, как и все в этой ситуации было неправильно, так и в человеке за рулем тоже было что-то неправильное.
А потом все прекратилось. Оборвалось резко и грубо. И была только темнота.
***
Как все хорошо получилось. Изящно. Без криков и крови. Даже молодая женщина, появившаяся так не вовремя, не испортила картины. Жаль, что все увидят только результат. А за процессом наблюдает он один. Женщина, полежав немного на капоте, как будто задумавшись, скатилась вбок, так что машина ее не переехала. А машина потихоньку двинулась дальше, но уехала недалеко. Уткнулась в ближайший фонарный столб. Именно уткнулась, а не врезалась, так как ехала медленно. Человек в ней так и остался сидеть прямо, вцепившись в руль. Жители ближайших домов ничего не услышали. Они будут спать, ничего не подозревая, пока не встанут утром, не позавтракают и не выйдут, как обычно, на работу. Пусть хотя бы в этот момент в их жизни произойдет нечто, прерывающее рутину, то, о чем они будут вспоминать хотя бы дня два, рассказывая сослуживцам, знакомым, родственникам. Ведь они увидят…
***
Их нашли рано утром. И Катю. И машину. И человека за рулем. Катю отвезли в больницу. Человека в морг. А машину забрала милиция.
***
«Да-а, дела,» - капитан Никитин поскреб затылок. Все как в плохом детективе. Ноябрь месяц на дворе. Надо, чтобы показатели в отделе были хорошие к концу года. А тут на тебе! И не сказать, чтобы до этого с показателями был полный порядок. Но все дела, бывшие к этому времени в разработке, были обычными. И была надежда их раскрыть или... Ну, в общем, сделать так, чтобы на показатели они повлияли очень мало. А что поделать, все не без греха! Капитан Юрий Никитин пошел в милицию служить вовсе не по призванию, а потому что так сложились обстоятельства. Сначала это был хороший способ «отмазаться» от армии, а потом другого хорошего места так и не подвернулось. А раз жизнь сыграла с ним такую злую шутку, то он полагал, что можно иногда подтасовать факты, чтобы подсластить себе горькую пилюлю, и сделать собственное существование чуть более приятным, например, с помощью получения премии.
Однако у него были свои моральные принципы. Все эти штуки он проделывал, когда речь шла либо о незначительных преступлениях, либо о преступлениях, участниками которых становились, скажем так, не совсем примерные граждане.
В этом же деле все было не так. Мужчина, чей труп находился за рулем автомобиля, был заместителем директора одной довольной известной на местном уровне компании. Женщина, сбитая машиной, работала начальником отдела в банке. Никаких доказательств того, что эти граждане не были «примерными». Можно было бы упирать на то, что мужчина скончался, судя по всему, от естественных причин: хотя результатов экспертизы еще не было, но и признаков насильственной смерти при осмотре тоже не обнаружилось. Ну, и понятно, что все остальное – только стечение обстоятельств: мужчина умер за рулем, машина ехала какое-то время никем не управляемая, поэтому и сбила женщину, хорошо, что только одну. И хорошо, что не насмерть.
Но Юрий Никитин при некотором пофигизме всё же был неглупым человеком. И поэтому не мог не видеть некоторых нестыковок. Во-первых, машина ехала очень ровно по тротуару. Если бы человек умер за рулем во время движения машины, машина бы либо осталась на проезжей части, либо въехала бы на тротуар криво. Во-вторых, человек сидел за рулем очень прямо, у него даже не склонилась голова, чего обычно не случается с людьми, которых постигла внезапная смерть. Они могут упасть на руль или завалиться на бок.
Ночь была темная и глухая. Так бывает, когда забираешься с головой под ватное одеяло. Даже непонятно, как город накрыла такая ночь. Ведь должны гореть фонари, должны слышаться звуки проезжающих машин. Фонари-то горели, но очень тускло, как будто боялись одновременно и погаснуть, и разгореться в полную силу. А вот машин не было совсем, ни одной.
Катя быстро шла по тротуару. Ее каблуки глухо постукивали, как будто выбивая ее имя: «Ка-тя, Ка-тя.» Кате всегда ее имя казалось каким-то глухим, от отсутствия звонких согласных, как будто его произносили полушепотом. «Екатерина» - слишком длинно. А «Катерина» - как-то очень простонародно, так и всплывал в памяти образ розовощекой пышногрудой деревенской девки в красном сарафане. Нет, Кате ее имя решительно не нравилось. А тут еще стук каблуков как назло навевал лишний раз негативные эмоции, связанные с именем. Как будто мало такой ночи...
Катя всегда считала свою жизнь скучной, однообразной. Ничего незапланированного в ее жизни не происходило. Тут важно оговориться. В ее жизни не происходило ничего не запланированного ЕЮ САМОЙ. Она всегда ставила себе цели и всегда достигала их с большим или меньшим успехом. Причем больший или меньший успех определялся только количеством времени, затраченным на достижение цели. То есть того, что Катя хотела, она добивалась всегда. Школа с медалью, институт с красным дипломом. Хорошая работа по специальности. Замужество. Второй институт параллельно с работой и семьей. Работа по новой специальности. Карьера. Руководящая должность. Квартира. Машина. …
Скучно. В жизни не было драйва, не было полета. Просто все было очень прилично, степенно, размеренно и правильно. Так жили Катины дедушки и бабушки, Катины родители, звезд с неба не хватавшие, но достигшие крепкого среднего положения в обществе. И это устраивало их всех. Только Катю почему-то не устраивало.
Об этом Катя думала, возвращаясь той ночью от подруги, у которой засиделась допоздна. Об этом, а не о том, что вообще-то ночь, и надо бы бояться. Ведь бояться было правильно. А Катя всегда поступала правильно. Она даже новые туфли старалась себе не покупать, пока старые были еще в приличном виде, несмотря на то, что она носила их уже четвертый год. И вовсе не из-за того, что у нее не было на это денег. Просто потратив лишний раз деньги на себя, она испытывала чувство вины. Ведь всегда есть муж, у которого нет чего-то из одежды. Или нужна какая-то вещь для дома. Или… В общем всегда находилось какое-то «или». И это «или» мешало Кате жить. Ей стало ужасно обидно. Умом она понимала, что обижаться тут можно только на себя. Но это было как-то не с руки. Поэтому Катя обиделась на это «или», подразумевая под ним родителей, которые воспитали ее такой, мужа, который заботился о ней не так, как она бы того хотела, начальника, который не считал нужным подбросить ей премию.
Ей почему-то всегда казалось, что незапланированное должно быть приятным. И когда она увидела свет фар в 2 метрах от себя, и осознала, что прямо на нее едет машина, она не испугалась, а просто несказанно удивилась. Тем более, что машина действительно вела себя более чем странно. Откуда она появилась, было непонятно. Ехала она на Катю прямо по тротуару, но довольно медленно, словно давая Кате обдумать, что ей делать. Но Катя в изумлении думать не могла и продолжала идти навстречу машине. Навстречу… чему? «Как-то все неправильно,» - успела подумать Катя. А ведь неправильное с ней никогда не происходило. И тут бампер ткнулся ей в ноги, а сама она вдруг оказалась на капоте. На миг она уперлась лицом прямо в стекло. За рулем сидел кто-то. До этого ей казалось, что машина сама как одушевленное существо едет на нее. Ей как-то не пришло в голову, что машиной должен кто-то управлять. И этот кто-то видит ее. Видит, но продолжает ехать. Но, как и все в этой ситуации было неправильно, так и в человеке за рулем тоже было что-то неправильное.
А потом все прекратилось. Оборвалось резко и грубо. И была только темнота.
Как все хорошо получилось. Изящно. Без криков и крови. Даже молодая женщина, появившаяся так не вовремя, не испортила картины. Жаль, что все увидят только результат. А за процессом наблюдает он один. Женщина, полежав немного на капоте, как будто задумавшись, скатилась вбок, так что машина ее не переехала. А машина потихоньку двинулась дальше, но уехала недалеко. Уткнулась в ближайший фонарный столб. Именно уткнулась, а не врезалась, так как ехала медленно. Человек в ней так и остался сидеть прямо, вцепившись в руль. Жители ближайших домов ничего не услышали. Они будут спать, ничего не подозревая, пока не встанут утром, не позавтракают и не выйдут, как обычно, на работу. Пусть хотя бы в этот момент в их жизни произойдет нечто, прерывающее рутину, то, о чем они будут вспоминать хотя бы дня два, рассказывая сослуживцам, знакомым, родственникам. Ведь они увидят…
Их нашли рано утром. И Катю. И машину. И человека за рулем. Катю отвезли в больницу. Человека в морг. А машину забрала милиция.
«Да-а, дела,» - капитан Никитин поскреб затылок. Все как в плохом детективе. Ноябрь месяц на дворе. Надо, чтобы показатели в отделе были хорошие к концу года. А тут на тебе! И не сказать, чтобы до этого с показателями был полный порядок. Но все дела, бывшие к этому времени в разработке, были обычными. И была надежда их раскрыть или... Ну, в общем, сделать так, чтобы на показатели они повлияли очень мало. А что поделать, все не без греха! Капитан Юрий Никитин пошел в милицию служить вовсе не по призванию, а потому что так сложились обстоятельства. Сначала это был хороший способ «отмазаться» от армии, а потом другого хорошего места так и не подвернулось. А раз жизнь сыграла с ним такую злую шутку, то он полагал, что можно иногда подтасовать факты, чтобы подсластить себе горькую пилюлю, и сделать собственное существование чуть более приятным, например, с помощью получения премии.
Однако у него были свои моральные принципы. Все эти штуки он проделывал, когда речь шла либо о незначительных преступлениях, либо о преступлениях, участниками которых становились, скажем так, не совсем примерные граждане.
В этом же деле все было не так. Мужчина, чей труп находился за рулем автомобиля, был заместителем директора одной довольной известной на местном уровне компании. Женщина, сбитая машиной, работала начальником отдела в банке. Никаких доказательств того, что эти граждане не были «примерными». Можно было бы упирать на то, что мужчина скончался, судя по всему, от естественных причин: хотя результатов экспертизы еще не было, но и признаков насильственной смерти при осмотре тоже не обнаружилось. Ну, и понятно, что все остальное – только стечение обстоятельств: мужчина умер за рулем, машина ехала какое-то время никем не управляемая, поэтому и сбила женщину, хорошо, что только одну. И хорошо, что не насмерть.
Но Юрий Никитин при некотором пофигизме всё же был неглупым человеком. И поэтому не мог не видеть некоторых нестыковок. Во-первых, машина ехала очень ровно по тротуару. Если бы человек умер за рулем во время движения машины, машина бы либо осталась на проезжей части, либо въехала бы на тротуар криво. Во-вторых, человек сидел за рулем очень прямо, у него даже не склонилась голова, чего обычно не случается с людьми, которых постигла внезапная смерть. Они могут упасть на руль или завалиться на бок.
Подпишитесь на каналы Сообщения [Atom]